Многодетная переселенка с Донбасса поразила великодушным поступком
Многодетная мать, переселенка из Макеевки, удочерила 14-летнюю сироту и тем самым спасла ей жизнь: у девочки обнаружилась тяжелая болезнь, требовавшая срочного хирургического вмешательства.
Ниже приводим текст с сокращениями.
Два месяца назад у 14-летней Виолетты Потаповой из города Белозерское Донецкой области умерла мама. Других близких родственников у девочки не было. Так Виолетта оказалась в интернате. Совершенно случайно об этом узнала переселенка, в одиночку воспитывающая шестерых (!) деток. И сердце женщины, пережившей немало боли и потерь, дрогнуло.
До начала войны на Донбассе Яна Батюк жила в Макеевке. Вместе с мужем растила шестерых детей: родного сынишку и пятерых приемных.
- Война развела нас с мужем по разные стороны баррикад, - вздыхает 28-летняя Яна Батюк. - После оформления развода супруг уехал в Россию, а я с детьми - на подконтрольную Украине территорию. Благо власти города Белозерское Донецкой области, где мы сейчас проживаем, взяли нашу семью под опеку. Выделили трехкомнатную квартиру, помогают с путевками в детские санатории.
- Как получилось, что вы, такая молодая, стали приемной мамой?
- Это решение я приняла, еще когда сама была ребенком, - отвечает Яна и вдруг начинает плакать. Несколько минут она сидит, закрыв мокрое от слез лицо руками, ее плечи вздрагивают. Я понимаю, что детство Яны было тяжелым, и ей больно об этом вспоминать. - Маму не знала, папу тоже. Меня воспитывала бабушка. Она не захотела лишать мою мать родительских прав, считала это большим грехом. Бабушка окружила меня такой любовью, что она с лихвой компенсировала отсутствие родителей.
Мне всегда было очень больно смотреть на обездоленных деток. Помню, мы с бабушкой часто ездили пригородными электричками, а по вагонам ходили дети улицы: просили у пассажиров деньги и еду. Перед каждой нашей поездкой бабушка пекла целую гору вкуснейших пирожков, и мы вместе раздавали их беспризорникам. Однажды на вокзале в Дебальцево встретили грязного голодного мальчика, накормили его пирожками. Мне было очень жалко этого ребенка, заливаясь слезами, умоляла бабушку: "Давай заберем его домой!" Я ведь не понимала, что маленький бомж - это не бездомный котенок, и его нельзя так просто взять в семью.
А еще помню, как в десятом классе писали сочинение на тему "Кем я хочу быть?" И я написала в тетрадке: "Буду мамой - настоящей. У меня будет пятеро приемных детей, дом и собака". Судьба сложилась так, что учительница, которая проверяла это сочинение, сейчас учит моих деток. Недавно, встретив меня в школе, педагог сказала: "Яночка, помню каждое слово из твоего сочинения и очень горжусь тобой!" Самое интересное, что написанное в школьном сочинении сбылось. Только у меня не пятеро, а шестеро приемных детей: 14-летняя Виолетта, 13-летняя Алена, 11-летняя Лена, восьмилетние Аня и Юра и шестилетняя Василина. И собака есть - карликовая такса, дети ее обожают. Был и дом, но его забрала война.
Я рано вышла замуж, в 19 лет родила сына Кирилла. Муж знал о моем желании усыновить деток, лишенных родительской любви и заботы, и всячески поддерживал. В 2010 году мы прошли курсы подготовки приемных родителей, а в 2011 году взяли в семью Алену. Ее нашли на вокзале милиционеры, отвезли в приют. Какая-то семейная пара оформила опеку над девочкой, но потом передумала и вернула ее в детдом. Первое время Алена очень боялась, что мы с мужем тоже откажемся от нее. Доходило до того, что ребенок закатывал истерики: "Не отдавайте меня, пожалуйста!" Сейчас это все позади, Алена - моя первая помощница.
Восьмилетние Юра и Аня думают, что я их родная мама. Ведь мы взяли их из дома малютки совсем маленькими (это дети-инвалиды с тяжелейшими диагнозами). Но они помнят, что какое-то время жили в приюте. Воспитатели говорили им: "Сейчас мама не может за вами прийти". Поэтому Юра и Аня иногда спрашивают меня: "Где же ты так долго ходила?" Я попросила старших детей пока не говорить Юре и Ане, что их родили другие женщины. И ребята хранят нашу семейную тайну.
Фото из семейного альбома
- Двух сестричек - Лену и Василину - мы взяли сразу после смерти их мамы, - продолжает Яна. - Девочки прожили в приюте всего один месяц. Василина в первый же день стала называть меня мамой, а ее старшая сестра Лена на третий день подошла ко мне, крепко обняла и сказала: "Ты моя любимая мамулечка!" У каждого из приемных детей своя драматическая история, и раскрывать все детали, думаю, было бы неправильно. Старшие ребята считают, что их биологические мамы - самые лучшие, а я говорю: "Так и есть". Сама прошла через это и понимаю, что нельзя ломать детскую веру.
Самую старшую дочку, Виолетту, в нашу семью привело Божье провидение. А началось все со звонка Юриной учительницы. К слову, от всего сердца хочу поблагодарить педагогов школы в Белозерском, где учатся мои дети. Учителя всячески поддерживают ребят, организовывают для них праздники, отдых в детских лагерях. И меня нахваливают: говорят, мол, какая удивительная мама. А мне кажется, я просто мама, которая любит своих деток. Так вот, звонит мне Валентина Ивановна, классный руководитель младшего сынишки: "Юра сказал, что вы хотите еще деток взять на воспитание. Это правда?" Я опешила: "Вы что?! Юра, наверное, перепутал или нафантазировал. У меня и мысли такой не было". В ответ учительница тяжело вздохнула. "Я вас расстроила? - спрашиваю. - Рассказывайте, как есть".
"У нас есть девочка, учится в восьмом классе, на днях ее мама умерла, - начала Валентина Ивановна. - Отца нет, бабушек и других родственников тоже..." Я решила тут же закончить телефонный разговор: "Нет и еще раз нет! Я ведь переселенка, живу на птичьих правах. Куда еще ребенка брать?" А сама после этого разговора два дня спать не могла. Все думала: как же она, круглая сирота, теперь жить будет? На третий день я пришла в школу и попросила учителей: "Расскажите мне об осиротевшей девочке".
Из школы отправилась в службу по делам детей. Там подтвердили, что у девочки нет родственников. Когда я приехала в приют, Виолетта очень обрадовалась. Она хотела сразу уехать со мной, но сотрудники приюта не разрешили. Пришлось ждать, пока соберу все необходимые документы. Между тем я каждый день приезжала в приют. Виолетта была одета очень скромно, и мне захотелось принарядить ее так, чтобы она почувствовала себя красавицей. Поехала в магазин, купила платье, свитер, куртку и высокие сапоги на узкую ногу (Виолетта же тоненькая, как тростиночка).
Вместе со мной в приют приезжала моя подруга, которую я вдохновила стать усыновителем. Она как раз училась на курсах приемных родителей. Подруга с первого взгляда влюбилась в Виолетту и заявила мне: "Если ты откажешься, я ее заберу!" "Э, нет, - говорю. - Это моя дочка. А тебе тоже найдем ребеночка". В другой раз я привезла в приют своих деток, чтобы познакомить с новой сестричкой. Ребята с порога сказали Виолетте: "Ты наша! Только мы будем звать тебя Веля, так проще".
- Когда вы узнали, что у Виолетты врожденный порок сердца?
- В тот день, когда я должна была забирать дочку из приюта, позвонили из службы по делам детей: "Выяснилось, что у Виолетты проблемы с сердцем. Требуется серьезная операция. Будете отказываться?" "Нет, конечно, - говорю. - Раз нужна операция - сделаем". На следующий день повела Виолетту на прием к кардиологу. "У девочки порок сердца, - сказал доктор. - Ей срочно необходима операция. Куда вы раньше смотрели? Считай, все сроки упущены!" Я с дочкой бегом в столицу - к лучшим специалистам. В институте Амосова взялись помочь, а штаб Ахметова помог нам с поездкой в Киев и, главное, оплатил стоимость окклюдера (устройство, которое вводят пациенту через прокол в вене бедра, а затем устанавливают в полости сердца. Это щадящий метод лечения порока сердца, но окклюдер стоит 100 тыс грн). Дочке сделали операцию, и она очень быстро восстановилась. У нее даже изменился цвет лица: на щечках появился румянец. Несколько дней, пока мы с Виолеттой в больнице, мои дети отдыхают в лагере - это устроили городские власти Белозерского. Когда я сказала ребятам, что операция прошла успешно, они расплакались, а потом закричали в трубку: "Веля, ура!" Виолетта расчувствовалась и тоже заплакала. От радости...
