Конец конфиденциальности: как крупные состояния стали достоянием общественности

Глобализация, охватывающая планету, в последнее десятилетие добралась и до финансовых рынков, в частности, до самой интимной их части - конфиденциальности клиентских данных и прозрачности владения капиталом.

Налоговые органы победили «конфиденциальный беспредел» - систему, при которой одна страна, скрывая активы, защищала гражданина, а не коллег по цеху из других юрисдикций.

За последнее десятилетие в мире, особенно в качественных юрисдикциях (Швейцария, Сингапур, Люксембург), после ряда прецедентов вопрос «чистоты» активов стал выходить на первый план, и постепенно скорость внедрения новых регуляторных требований превратила многие банки, в первую очередь, не в клиентоориентированные коммерческие организации, работающие ради прибыли и нового бизнеса, а в строго регулируемые учреждения, для которых вопрос ответственности за клиентов встал на первое место. Так изменения требований к ведению бизнеса заставили компании биться больше за сохранение имеющихся активов, нежели за поиск нового бизнеса.

В вопросе налоговой чистоты активов мир идет в одном направлении, и законодательства многих стран становятся очень похожими по сути и различаются лишь национальными особенностями.

Жизнь российских инвесторов - их наиболее состоятельной части, имеющей активы за пределами РФ, - можно смело разделить на две эпохи. Первая была невероятно комфортной в отсутствии механизмов администрирования и жестких требований, а с 2013 года началась вторая эпоха, когда в феврале были серьезно ужесточены правила инвестирования и работы по зарубежным счетам для валютных резидентов РФ. До этого момента валютное законодательство регулировало что можно, а чего нельзя, однако беспрецедентные штрафы в размере 75-100% за нарушение этих правил заставили всех обратить пристальное внимание на данные нормы законодательства. Концепция «никто не знает про мои активы», превратилась в «если узнают, могу лишиться всего». В это же время главный защитный механизм от локальных налоговых органов - законодательство о конфиденциальных клиентских данных - стал постепенно превращаться в анахронизм с конкретной датой ухода в прошлое по части защиты от «своих».

Стали более четко вырисовываться контуры наступающей эпохи тотальной открытости, разработанные ОЭСР (организация экономического сотрудничества и развития) в соответствии с инициативой стран G-20, которые по части счетов в иностранных банках именуются Сommon Reporting Standard - система автоматического обмена информацией между, без преувеличения, всеми популярными в мире юрисдикциями (общий список включает порядка 100 стран). В их числе есть и Россия, которая относится к поздней группе, то есть, присоединяется с 2018 года. На данном этапе в отношении процесса «обмена» остается еще очень много вопросов по части деталей (наиболее острый вопрос - гарантия конфиденциальности данных, которая требуются от участников, а также сроки - в частности, со Швейцарией изначально планировалось начало обмена с 1 января 2018, потом сроки были сдвинуты на сентябрь 2018, на данный момент Федеральный департамент финансов инициировал консультации по внедрению автоматического обмена информацией в вопросах налогообложения с дополнительными странами, Россией, в частности, и первый обмен информацией теперь планируется на 2019 год). При всех на текущий момент неясностях однозначно можно сказать, что этот день, безусловно, настанет и обратный отсчет до момента, когда придется приводить в порядок счета/активы, скоро дойдет до нуля.

В рамках налоговых изменений в российском законодательстве, которые были введены в 2013-2014-2015 годах, помимо ужесточения норм по части активов, находящихся на личных счетах, основные и самые громкие изменения коснулись так называемых офшорных компаний. Основной посыл заключался в том, что налоговый резидент РФ должен платить налоги с прибыли со всех активов вне зависимости от того, находятся ли они на его личном счете или на счетах компании, которая не ведет реальной деятельности, а является лишь «кошельком».

Однако важной особенностью этих изменений, если судить по всему комплексу преобразований, было понимание проблемы и инструментария для перехода активов из «серой зоны» на белую сторону. Кроме кнута были использованы исключительно комфортные позитивные мотивации.

Первая и наиболее важная опция касалась амнистии капитала, которая была продлена и завершилась 30 июня 2016 года. В рамках этой процедуры резидентам РФ была дана возможность получить «прощение» за нарушения валютного и налогового законодательств.

И если с активами на личных счетах все уже более менее разобрались, провели реструктуризацию, подали на амнистию по части нарушений, научились работать без нарушений, то по части компаний, относящихся по «деофшоризационному» закону к контролируемым иностранным компаниям (далее - КИК), нам еще через многое предстоит пройти.

Одновременно с введением новых правил по налогообложению доходов с активов российских резидентов, которые находятся на различных иностранных структурах, была введена норма «безналоговой ликвидации». До конца 2017 года ликвидация КИК может происходить в безналоговом режиме: имущество, распределяемое в пользу контролирующих лиц, не облагается налогами на территории РФ при соблюдении определенных условий. Что это означает по сути: физическое лицо, активы которого находятся на счетах его иностранных компаний (за исключением денежных средств), может получить налоговый вычет при получении имущества (например, ценных бумаги) в результате ликвидации компании.

Параллельно с этим, с учетом сдвига всего цивилизованного мира в сторону «нет документа - нет счета», мы имеем возможность сделать свои активы принимаемыми по всему миру по новым жестким канонам.

В прошлом году мы наблюдали за «брожением сознания» у консультантов на тему того, как и что нужно делать, чтобы максимально воспользоваться теми возможностями, которые дает государство, при этом, не создав дополнительных сложностей. На данный момент уже есть большое количество отработанных историй по первой большой группе клиентов, которые решили провести безналоговую ликвидацию в 2016 году.

Пока нет обратной связи со стороны налоговых органов, но мы допускаем, что процесс «безналоговой ликвидации», проводимый наиболее авторитетными участниками рынка, несет минимальные риски, ибо многое, сделанное по одним канонам, защищается системностью. И в данном случае мы видим риски уже не конкретной отдельной ликвидации, а скорее правоприменения по всей системе в целом.