Приключения коменданта Кина
На втором этаже здания горисполкома выстроилась галерея портретов руководителей Харькова. Среди улыбающихся купцов, дворян и советских работников выделяется мрачное лицо человека во френче с трубкой в зубах. Это Павел Андреевич Кин (1881-1943), дважды председатель городского совета и комендант города. Этот человек был одним из четырех довоенных глав горсовета, умерших ненасильственной смертью.
Большевик по кличке «Андрей»
Павел Андреевич Кин родился в 1882 г. в колонии Мизиричи Суражского уезда Черниговской губернии. Мать - русская, отец - немец. Двенадцатилетним он приехал в Харьков и поступил учеником на кондитерскую фабрику Жоржа Бормана, где проработал три года. Затем Павла можно было встретить в Луганске среди рабочих паровозостроительного завода. В 1902 г. Кин работал в Баку, где и сблизился с социал-демократами. Его партийный стаж отсчитывался от следующего, 1903 года.
В августе 1905 Кин появляется в Екатеринбурге. Местный краевед Н. Бердников сообщает: «Когда же в 1905 году возник первый Екатеринбургский Совет рабочих депутатов, заместителем председателя его стал литейщик завода Ятеса большевик П. Кин». Таким образом, Павел Андреевич оказался одним из первых экспериментаторов советского строительства.
Павел Кин не расставался с трубкой
Если в столицах социалисты всех мастей не ладили между собой, то в Харькове они успешно сотрудничали - вместе вводили на предприятиях 8-часовой рабочий день, занимались распределением продуктов и поддержанием порядка на улицах, ведь временное правительство распустило царскую полицию, а появляться в мундире жандарма на улице было попросту небезопасно для жизни.
Наличие общего дела отодвигало межпартийные противоречия на театральные подмостки. Именно на сценах харьковских театров и клубов проходили лекции, выступления и дискуссии, и харьковцы (тогда они были именно харьковцами) не только с удовольствием посещали такие заменители спектаклей, но и платили деньги за вход. Если бы Кину или его партийному товарищу Артему (Сергееву), кто-то сказал, что девяносто лет спустя платить станут за участие в митингах, они бы рассмеялись в лицо.
Комендант в действии
К началу 1918 года было совершенно непонятно, кто же является властью в городе. Можно было лишь четко сказать, кто не имел отношения к городу - Центральная Рада до 8 апреля. Советское правительство Украины появилось в нашем городе, но воспринималось местным населением как группа изгнанников на чужой территории, ожидавших доставки в Киев или куда-либо еще за пределы губернии. Центральный Совнарком во главе с Лениным только начинал выстраивать, как бы сказали сейчас, вертикаль власти. Городская дума находилась, подобно предприятию-банкроту, в процессе ликвидации. Местный совет потихоньку брал полноту власти и вместе с соседями на руинах империи создавал Донецко-Криворожскую республику во главе с безусловным лидером и Харькова, и всего окрестного промышленного района большевиком Артемом.
Комендатура Харькова
Он-то и придумал учредить должность коменданта города с чрезвычайными полномочиями. И занял это место Павел Кин. И ему пришлось просто наводить порядок в условиях полного отсутствия какой-либо законодательной базы. Вот лишь некоторые образцы его нормотворческой деятельности. В. Корнилов обнаружил их в газетах того времени: «9 марта 1918 г. к омендант Харькова Павел Кин издал приказ о запрете ездить по городу в экипажах и пролетках с дутыми шинами. Приказ довольно странный. Казалось бы, любому градоначальнику выгоднее добиться большей сохранности мостовых благодаря использованию шин. Но по мнению Кина, дутые шины являлись «предметом роскоши», а потому и подлежали запрету».
Комендант Харькова издал также приказ, направленный на борьбу с наркоманией: «Всем аптекам и аптекарским магазинам и складам аптекарских товаров с сего числа воспрещается всякий отпуск КОКАИНА и МОРФИЯ без надлежащего рецепта врача. Виновные в неисполнении сего приказа будут караться мною по всей строгости военного времени». Тем же приказом Кин оштрафовал владельцев аптеки на Дмитриевской, 12 Зальмана, Шаева и Шапиро за продажу кокаина: «На первый раз штрафую на тысячу р. с заменою арестом на один месяц в случае несостоятельности».
Разумеется, Кину приходилось действовать жестко и в ситуации полного разложения воинских частей. Э. Зуб сообщает: «…однажды товарищ Кин умудрился арестовать сто шесть человек сразу. И не каких-нибудь «классовых врагов», а товарищей по оружию - солдат охранной роты при Главном штабе по борьбе с контрреволюцией. Как раз потому, что слишком уж рьяно боролись. За овладение чужим имуществом».
Кто же был военной силой коменданта? ЧК еще толком не сформировалась, армия стала главным источником беспокойства… У Кина было несколько вооруженных формирований, на которые он мог положиться. Во-первых, это отряд Сановича, о котором ничего не известно. В. Корнилов считает, что под этим псевдонимом прятался тогда небезызвестный Степан Саенко (о нем ниже).
Газета «Возрождение» (отнюдь не коммунистическая!) писала: «Отряд Сановича состоит из ста человек и содержит в себе все роды оружия: имеются самокатчики, пулеметчики, бомбометчики. Помещение отряда являет собой настоящую крепость, обладающую колоссальной силой сопротивления. Прямо против входной двери установлен пулемет, готовый разорвать в клочья непрошенных посетителей. Пулеметы поставлены и против каждого окна на втором и третьем этажах дома. Вся Мироносицкая площадь взята под прицел и в любой момент может быть очищена от всего живого».
Степан Саенко
Во-вторых, отряды партий. И не только большевиков. К Кину на подмогу приходили боевые дружины меньшевиков и отряды еврейских социалистических организаций - «Бунда» и «Цейре-Циона». Эсеры и анархисты тоже пытались остановить шквал бандитизма.
Насколько именно, можно понять из третьего параграфа «Приказа по гор. Харькову № 8»: «В ночь с 17-го на 18-е сего года при проверке милиционных участков было обнаружено, что в большинстве из них служба несется неаккуратно, участки не охраняются, вследствие чего возможно нападение грабителей даже на сами участки. На 1-м участке резервные милиционеры занимались игрой в карты на деньги, дежурный спал. В 4-м и 6-м участках никакой охраны участка не установлено. Считая такую постановку охраны недопустимой, объявляю выговор комиссару милиции и коллективному управлению…» Этот документ помощник городского коменданта товарищ Свет подписал утром 19 марта 1918 года. А уже в 22.00 его бездыханное тело поступило в анатомический музей. На его похороны пришло все руководство ДКР.
8 апреля, когда кайзеровские войска брали город, комендант покинул его одним из последних. Из всей команды коменданта не успел эвакуироваться и был расстрелян только Моисей Тевелев. Кин обещал вернуться и сдержал свое обещание менее чем через год.
Комендант остался популярен. Н. Валентинов позднее писал: «Дело дошло до того, что когда приблизились к Харькову вплотную германцы, - буржуазия решила, если не скроется Кин, ходатайствовать за него, отстоять его». Кин обещал вернуться и сдержал свое обещание менее чем через год.
Другой Кин и «дорогой Степочка»
Кин успел побыть и комендантом Луганска, и поруководить казанской ЧК. Был он и в Сумах. Красный командир, а позже дипломат Н. Равич в своих воспоминаниях писал об одежде патрулей города Сумы. Тамошние комендантские наряды носили красные галифе, кафтаны красного цвета и фуражки с красным околышем. Комендант города П. А. Кин оправдывался, что это просто необходимо, чтобы отличать патрульных от разномастно одетых красноармейцев.
В Харьков он вернулся только в феврале 1919 года, снова комендантом, а затем и председателем губисполкома. И тут началось…
Ветеран А. И. Селявкин вспоминал: «3 января 1919 года 5-й Глуховский полк 2-й Украинской дивизии и полк Червонного казачества первыми вступили в освобожденный Харьков. Вместе с ними вошел в город и бронеотряд. Еще во время боев на подступах к Харькову рабочие ХПЗ захватили Балашовский железнодорожный вокзал, а вслед затем вместе с железнодорожными рабочими заняли и Южный вокзал. Восстановление в Харькове…
Жертвы петлюровского террора и бойцы, командиры, павшие смертью героев при взятии Харькова, были похоронены на Соборной площади (ныне Университетская Горка). Когда наши полки вступали в город, солдаты немецкой дивизии, не успевшие еще эвакуироваться из Харькова, находились в казармах. Они объявили нейтралитет, но из окон приветствовали нас красными флагами.
Вскоре представители немецкого солдатского комитета явились к военному коменданту города П. А. Кину с просьбой разрешить им отдать воинские почести погибшим борцам русской революции.
Кин, с вечно дымящейся трубкой в зубах, неизменно сохранявший ледяное хладнокровие при всех обстоятельствах и опасностях, услышав эту просьбу, положил трубку на стол и стал внимательно рассматривать делегацию. Немецкие солдаты были сосредоточенно серьезны, подтянуты, одеты по форме, но без погон.
- Хорошо! - наконец произнес Кин, на сей раз отчетливо выговорив букву «р», и тут же позвонил Артему. Тот дал согласие и предупредил Павла Андреевича о принятии нужных мер на случай возможных провокаций со стороны немецкого командования».
Не разрозненные отряды непонятной партийности сводили счеты с харьковцами, засветившимися в связях с немцами и их украинскими протеже, а уже вполне сформировавшаяся ЧК во главе с Сильвестром Покко. Наиболее запомнившимся чекистом того времени был Степан Афанасьевич Саенко, оставшийся и в рассказах Аркадия Аверченко, и в стихах Велимира Хлебникова, и в романе гр. Алексея Толстого «Хождение по мукам». Долго рассказывать о нем не буду, литературы на э
