Отец постмодерна и противник аннексии Крыма. Что мы запомним об Андрее Битове
Сегодня, 3 декабря, в Москве скончался 81-летний Андрей Битов - знаменитый российский писатель.
Битов - один из основоположников постмодернизма в позднесоветской и современной российской литературе. В Украине он известен не только книгами, но и своей позицией по Крыму - он критиковал аннексию полуострова.
"Страна" вспомнила, что известно о скончавшемся Андрее Битове.
Биография Андрея Битова
Писатель родился в Лениграде в 1937 году, в семье архитектора и юристки. Во время блокады города немцами его вывезли по "дороге жизни". Как вспоминал сам Битов - вокруг рвались снаряды, а его машина могла провалиться под лед.
Писать и публиковаться начал во время хрущевской оттепели - в 1956 году, через два года после окончания спецшколы, где ряд предметов преподавался на английском языке.
Битов после школы пошел учиться на горного инженера, и в институте попал в литературный кружок. Оттуда ушел в армию, где служил в стройбате на Севере. Вернувшись, окончил вуз по специальности "геологоразведка". В силу профессии много путешествовал по Союзу и был, по собственному признанию, "самым молодым альпинистом СССР".
В последующие годы опубликовал около десятка книг и был членом Союза писателей СССР. Параллельно писал абсурдистские рассказы, которые начал публиковать только в 90-х.
Литературным диссидентом Андрей Битов начал становиться в конце 70-х - тогда в США вышел его роман "Пушкинский дом" о шестидесятниках - субкультурном течении времен Хрущева-Брежнева, которые критиковали сталинизм и переживали кризис коммунистического мировоззрения. В среде шестидесятников бродили первые оппозиционные настроения в СССР.
Закономерно, что в Советском Союзе роман был опубликован лишь в разгар перестройки, когда партия начала позволять критику в отношении советской истории.
После перестройки Битов развернулся: начал больше издаваться, ездить за границу. Основал российский ПЕН-клуб (международное правозащитное писательское объединение).
В целом Битов занимал либеральные позиции и по своим взглядам был близок к "белоленточной" оппозиции. В 2001 году защищал телеканал олигарха Владимира Гусинского НТВ, который переходил под контроль российского правительства. А в 2014 году подписал обращение интеллигенции против "холодной войны" с Западом и аннексии Крыма.
Какие книги писал Битов
Уже упомянутый "Пушкинский дом" называют одним из главных образцов русского постмодернизма, наряду с книгой Виктора Ерофеева "Москва - Петушки". В интервью Битов говорил, что на роман больше всего повлияло творчество Марселя Пруста, Федора Достоевского и Владимира Набокова.
В центре его - жизнь ленинградского филолога Левы Одоевцева, который работает в Институте русской литературы, известном как Пушкинский дом.
Битов начал писать роман в 1964 году под впечатлением от суда над Иосифом Бродским, который был приговорен по статье за тунеядство. Изначально это был рассказ, который потом разросся до романа.
Битов также автор известных романов "Аптекарский остров" и "Семь путешествий".
Последний роман писателя "Преподаватель симметрии" вышел в 2008 году. Годом ранее он представил в Москве книгу "Моление о чаше. Последний Пушкин", на создание которой ушло 27 лет.
За свою писательскую карьеру Битов написал около 30 книг. По его сценариям было снято два фильма "Маленький беглец" (1966), "В четверг и больше никогда" (1977).
Цитаты Андрея Битова
Журнал "Эсквайр" опубликовал цитаты Битова, которые характеризуют его мироощущение.
Я не могу разговаривать ни с чиновником, ни с милиционером - безнадежно.
Выросло у меня под окошком деревце. Прямо из карниза. А сегодня я проснулся от того, что стрелу подогнали, падлы, и рубили мое дерево топором. Выяснилось, что дерево мешало какому-то ГУИСу - хотя слово это не вполне пристойное. Непорядок, говорят. Непорядок, оказывается, потому, что у меня под окном дерево выросло.
Я счастливый человек: в моей жизни не было и десяти черных дней.
Если тщательно вспоминать все те моменты, когда тебя могло не стать, получается, что каждый раз спасает только чудо.
Первый ужас я испытал в четыре года, когда оказался отрезанным от матери. Перед тем, как блокаду установили немцы, ее установила советская власть. Они закрыли город, а немцы подошли уже потом. В тот момент я был в летнем лагере, а это сто километров на запад. Но - как и положено - произошло чудо: бабушка наткнулась в очереди на какую-то чиновную жену. У нее была машина, и ей надо было срочно вывезти ребенка из того же лагеря. Бабушка бросилась к ней в ноги и та привезла меня к маме.
Нас с братом мать вывезла из Ленинграда весной 1942-го - по ломающемуся ладожскому льду. Лед был тонкий, шла бомбежка, и несколько грузовиков провалилось под воду. А мне нравилось, что наша машина едет как катер, и по бокам разлетаются большие кривые волны.
Я пошел в Горный институт ради мамы. А потом бросил это дело. Но мне нравилось, что в Горном у студентов была сохранившаяся с дореволюционных времен форма - типа кадетской. И я обожал горы. Болел путешествиями и читал только про это. Моими кумирами были Пржевальский и Миклухо-Маклай. А в какой-то год я был самым молодым альпинистом в СССР.
Надо больше отказываться. Надо говорить "нет" чаще и упорнее.
Когда говорят "Да я лучше повешусь" - это ничего не значит. Это как мать говорит сыну "Я тебя убью".
Стройбат, в который я попал, когда бросил институт, - вот это и была настоящая жизнь. Помимо всего прочего я перепечатывал комиссации из госпиталя, потому что машинистка ушла в декрет, и выяснилось, что никто кроме меня не умеет пользоваться машинкой.
Когда я прознал про высшие сценарные курсы, я сразу подал туда документы. В тот год принимали по одному человеку от всех республик. Я ожидал попасть в провинциальную тьму. И там действительно был один армянин, один грузин, один таджик, один узбек, один молдаванин и так далее: от Грузии - Резо Габриадзе, от Армении - Грант Матевосян (известный армянский писатель. - Esquire), от Азербайджана - Рустам Ибрагимбеков, от Узбекистана - Тимур Пулатов (известный узбекский писатель. - Esquire). От Урала там был Маканин. Нам дали огромные стипендии, как у инженера по окончании вуза, и отдельные комнаты. А еще в нашем распоряжении было все кино мира. Пропив стипендию и просыпаясь с похмелья, мы говорили: "Сегодня опять Антониони? Не, не пойдем".
Моей первой заграничной поездкой была Польша. Я купил там свои первые джинсы, а еще видел на улице гуляющего Анджея Вайду и подружился с замечательным писателем Тадеушем Конвицким. Вот, собственно, и вся моя Польша.
Когда-то у меня были "жигули", "двойка". Очень я ее любил и до сих пор считаю, что это отличная машина. Как было сказано в одном английском автожурнале - а англичане умеют формулировать коротко - "примитивная машина не без достоинств".
Иногда бывает полезно терять вещи.
Я профессиональный бродяга и откупался от своих детей - а это грех. Я доставал им средства к существованию, а вот их воспитанием не занимался. Мой сын уже нарожал троих, и я уважаю его - он занимается детьми, а это и есть назначение. А я обменял это назначение на литературу. Не уверен, что одно другого стоит, но время покажет.
Полагаю, что я профессионал. Потому что я чудовищно не люблю писать.
Лень - это мать качества. Ленивые русские - такие же перфекционисты, как немцы.
Черновики должны оставаться в голове. Поэтому у меня нет правок.
Все гениальные русские романы - не вполне романы, а черт знает что. "Евгений Онегин" - роман в стихах. "Мертвые души" - поэма. "Герой нашего времени" - роман в новеллах. Это каждый раз, как рождение жанра.
Я рассматриваю литературу как память нашего вида - иначе мы бы и не запомнили, кто мы есть.
Что бы ни говорили о вождях, но если при них не пролилась кровь и не было гражданской войны, то они справились с задачей.
Старость - дело объективное.
Дважды у меня был рак, и дважды Господь миловал. Так что жаловаться мне не на что.
Врачи говорят: курить не надо. Но я решил, что вреднее бросить, чем продолжать. А кофе, по? моему, вообще полезен.
Сегодня под утро мне приснилась черная книга. Дело было в книжном магазине, скорее всего, в питерском Доме книги. Я подхожу к букинистическому отделу и вижу какой-то странный корешок. Я его снимаю: очень красивый, хорошо сохранившийся бювар, а внутри только черные страницы. Я решил эту книгу приобрести, но мне ее даром отдали. И я сел писать белым фломастером какие-то тексты на черной бумаге. Вот так: белым по черному.
Большая собака никогда не мешает лаять маленькой собаке.
Зимой не покупаешься.
