Представлена книга "Мане и новая красота"
По своему функциональному назначению книга "Мане и новая красота" - каталог недавней выставки в Чикагском институте искусств и в Музее Гетти. Каталог посвящен творчеству Эдуарда Мане главным образом в последние годы жизни, когда художник обратился к "более красивым", более "фривольным" и галантным темам и стилям, предпочитая изображать сады и натюрморты, выявлять новомодную женственность и делать акцент на декоративности. Эта "феминизация" художественной практики Мане недостаточно изучена - если вообще когда-либо рассматривалась в научной литературе. Как сказано в одном из очерков, его "героическое место в истории искусства странным образом согласуется с беззаботным, непринужденным шиком его поздних работ" - такую неоднозначность и стремятся исследовать авторы каталога.
В очерке Скотта Аллана "Изменник: Мане и Салон, 1879-1882" поздние работы художника сопоставлены с другими картинами, показанными на парижском Салоне. Бывший бунтарь получил в то время официальное признание, превратившись из аутсайдера в инсайдера. Эллен Бернем исследует интересы Мане времен работы над картиной "Парижанка" (около 1876). Живописец тогда колебался между искусственным и естественным, между традицией и новым стилем жизни. Как раз к вопросу искусственности и подлинности в работах художника обращается Лия Лембек в очерке "Весь мир театр: изображение актрис-натурщиц у Мане". В таких картинах, как "Нана" (1877) и "Осень, или Портрет Мэри Лоран" (1882), Лембек видит нечто промежуточное между жизнью и искусством, окружающим миром и мастерской, реальным и вымышленным.
Эмили Бини в своей работе прослеживает влияния более ранних образцов живописи на поздние портреты и натюрморты художника. Она утверждает, что эти последние выполнены отнюдь не радикалом Мане, каким он был в 1860-1870-х годах, а, скорее, городским светским человеком, сосредоточенным на "легкомысленных" темах: женщинах, моде, декоре.
Кэрол Армстронг в статье "Маленькие пустячки Мане" рассматривает интересные образцы писем с рисунками - как пример одновременного использования художником визуального и вербального языков, как метафору диалога, взаимообмена. Бриджет Альсдорф пытается ассоциировать флористические композиции у Мане с поэтикой "Цветов зла" Шарля Бодлера. В качестве довода она указывает на "грязь на дне вазы" и на то, что в поздних натюрмортах художника есть усиление "мрака и драмы". При этом Альсдорф осознает различие между "мрачным реализмом" Бодлера и "светскостью" Мане.
