Поэт нашего времени: Лилия Литковская о любимых авторах и красоте в деталях
В марте бренд LITKOVSKAYA представил в рамках Парижской недели моды коллекцию POETA SEMPER TIRO, посвященную поэзии повседневности и жажде знаний. Одним из героев осенне-зимней линии стал Игорь Цимбровский - неразгаданный музыкант, представитель андеграундной украинской сцены 90-х, чья композиция «Прийди до мене, янголе» отпечаталась вышивкой практически на всех элементах коллекции. LITKOVSKAYA предлагают носить поэзию на себе в виде фактурных оверсайз-пальто, сложно скроенных костюмов и платьев, и создать собственную историю, став соавтором дизайнера, который всегда открыт новому и тонко чувствует мир.
Мы не могли не спросить Лилию о ее любимых поэтах, отношениях с Парижем и Киевом, образовательном проекте SCHOOLL, который стал новым жизненным этапом, фаворитах коллекции и привычных вещах, способных «зарядить» дизайнера - будь то свежий лесной аромат или утренняя прогулка в офис.
Когда вы впервые услышали об Игоре Цимбровском?
Он попал в мой плейлист несколько лет назад, когда мы готовили коллекцию Marichka, которая и породила линию Artisanal. Запрос к саунд-дизайнеру был в том, чтобы найти поэта музыки, непознанного, неоткрытого украинского композитора. Мы долго искали и случайно наткнулись на Игоря. Это было три года назад. Показ проходил в Посольстве Украины во Франции и многие украинские гости, присутствовавшие в зале, сами не узнали родной язык.
Какие еще авторы нашли отражение в коллекции?
Не знаю, как в самой коллекции, ведь это осколок, маленький фрагмент жизни, часть пути. Поэт, который всегда рядом со мной, который зачитан и лечил меня и мое окружение много лет, - это Иосиф Бродский. Когда кто-то из друзей переживал эмоциональные провалы, я просыпалась и высылала им утром четыре строчки Бродского, так лечила их.
Бродский - не о погрустить, а об энергетическом подъеме?
Да, о том, чтобы приподняться над реальностью, ощутить какое-то мгновение, пролет в пространстве и успеть за его кометой. Не могу сказать, что это радость, скорее именно прочувствовать момент бытия.
А если говорить о любовной лирике, тогда кто?
Мне нравятся музыканты-поэты, потому что они еще сопровождают текст музыкой. Борис Пастернак, поэты Серебряного века, их лирика такая переживательная.
Вы человек поэзии или прозы?
Хороший вопрос. Я люблю поэзию, потому что там в лаконичной форме заключена глубокая мысль. В прозе растекаются по древу, ищут и заставляют читателя погрузиться в путешествие героев. В прозе мне нравится путешествие, а в поэзии - искрометная молния мысли.
Есть литературный герой, который кажется вам наиболее близким и понятным?
Я ни с кем себя не ассоциирую. Первое, что пришло в голову - персонаж рассказа «Цветы для Элджерона». Может, "Ким" Редьярда Киплинга, "Мартин Иден" Джека Лондона и кто-то из героев Андерсона, но однозначного попадания нет. Достоевского я перечитала и плакала, но меня там нет. Именно себя найти сложно.
Лейтмотивом коллекции стала фраза «Wear a Poem». Можно ли какие-то ткани считать более поэтичными, чем другие?
Конечно. Материалы, где есть дизайнерская мысль, эксперименты, неоднородные, имеющие особую пластику и гибкость. В целом, шелк и кашемир поэтичнее, чем шерсть и уж тем более полиэстер. Ткань вторичного использования - сама поэтика. В каждой строке и полоске нашей линии Artisanal отдельные истории, которые объединяются в единую вещь. Зеленый фрагмент когда-то был футболкой, синий - курткой, черный - это пиджак, который кто-то носил, любил, а потом передал нам. Это обрывки с производства, которые не подходят для создания полноценной вещи, но мы их не выбрасываем, а перерабатываем. Для меня это сансара.
У вас есть фавориты в новой коллекции?
Да, это пальто, в котором мы делали съемку - оно для меня очень знаковое. Цельнокройный бомбер с корсетом и лентой, которая завязывается на талии. Платье с открытой спиной и корсетной вставкой. Кстати, практически всю коллекцию мы расшили цитатами из произведения Игоря Цимбровского «Прийди до мене, янголе».
Фраза «Wear a Poem» - своего рода оммаж проекту "Dial-a-Poem", запущенному американским художником Джоном Джорно в Нью-Йорке в конце 60-х. Любой желающий мог набрать телефонный номер и послушать стихи, когда бы он того не захотел. Его идею многие процитировали и пересказали, ведь это прекрасно всегда носить поэзию с собой.
С какими авторами у вас ассоциируется Париж?
Вообще, с Ремарком. Он так красиво описал Булонский лес в романе «Триумфальная арка». Я около 6 лет жила в шестнадцатом районе Парижа, в одной и той же квартире, окна которой выходили на лес. Каждый раз смотря на него, я представляла собственные удивительные картины. Многие делали там показы и презентации. Жан-Поль Готье в своих эссе рассказывал, как на него повлиял Булонский лес. Для меня это какой-то источник вдохновения моды, и в то же время личная история.
А Киев?
Наверное, с Михаилом Врубелем. Кирилловская церковь - сильный источник вдохновения на протяжении многих лет. Не менее интересна и личная история художника, то как он проживал эту жизнь, какие меценаты и творческие люди его окружали. Для меня Врубель - яркий поэт Киева.
Что из привычных бытовых вещей может вас затронуть?
У нас в школе я говорю о том, что нужно искать собственные ключи вдохновения, и делю их на канонические, персональные и духовные. С каноническими все понятно: музыка, кино, фотография, танец, театр, литература. Насчет персональных, меня вдохновляет утренний маршрут от дома к офису. Нечасто это делаю, но когда хожу пешком, это насыщает и заряжает на целый день. Определенные запахи, терпкие, лесные. Есть у меня один аромат, «Лобстер» - парфюмеры вдохновились фильмом Йоргоса Лантимоса и попытались передать нужную атмосферу. Вдыхая его, ты видишь мох, деревья, как главный герой картины бежит по лесу с завязанными глазами. Ты правда погружаешься в эту среду. Меня могут вдохновить молодые растения, различные сосуды, интерьеры, самые разные вещи. И, конечно, духовные практики, которые дают ответы на вопросы бытия. Йога, чтение духовной литературы, общение с людьми, которые немного не в матрице современности. Еще психология.
К личностям каких художников вы обращались при создании собственных коллекций?
Андрей Тарковский, он был, есть и остается. Дэвид Линч, Марина Абрамович, Эрик Сати, Пабло Пикассо, Марк Ротко, писательница Людмила Улицкая, философ и учитель Джидду Кришнамурти. Вот такие личности, и, пожалуй, стиль баухаус.
Продолжая тему соавторства, вы перекрываете бирку LITKOVSKAYA белой тканью, чтобы показать, что клиент и дизайнер работают вместе. Что за этим стоит?
Мы - команда профессионалов, которая разрабатывает вещи, и они откликаются в чьих-то сердцах и душах. Если человек захочет это читать, носить, чувствовать на себе эти вибрации, я считаю, что он так же влияет на создание изделия, как и мы. Он выражает свой внутренний мир через внешний образ, и именно поэтому он соавтор. Без него история бы не рассказывалась, не развивалась и не имела особой глубины. Белый фрагмент ткани на месте бирки - поле для инициалов того, кто носит наши вещи.
В названии коллекции заключена главная идея - «Poeta semper tiro» («Поэт - всегда ученик»). Чему вы уже научились и чему хотите научиться?
Я знаю то, что ничего не знаю. Поэтому хочу научиться оставаться в поиске и быть в моменте, ценить, любить, слушать и слышать. Проект SCHOOLL - как раз то место, где хочется делиться вдохновением, где хочется учиться вместе со студентами, тщательно строя и подбирая программу и профессиональных спикеров-экспертов. Поэт - всегда ученик, есть в этом легкость бытия, к которой хочется стремиться.
