Почему МИД ФРГ ужесточил тон с Москвой?
Новый министр иностранных дел Германии Хайко Мас, как и его предшественники, тоже выступает за диалог с Кремлем, но он иначе расставляет акценты и не готов идти на уступки."Немецкие политики раскритиковали главу МИД ФРГ за жесткую позицию по России"... "Антироссийская позиция главы МИД Германии возмутила его партию"... "В Германии лидеры СДПГ раскритиковали курс главы МИД в отношении России"...
Под такими и сходными заголовками российские СМИ воспроизводят сообщение немецкой газеты Welt am Sonntag, рассказавшей в минувшее воскресенье, 22 апреля, о том, что два земельных премьер-министра, являющихся членами Социал-демократической партии (СДПГ), и один из заместителей председателя социал-демократов критически отозвались о слишком жестком, по их мнению, курсе немецкого министра иностранных дел, также члена СДПГ Хайко Маса (Heiko Maas) в отношении России.
Говоря о России, Хайко Мас действительно несколько по-иному расставляет акценты, чем его предшественники на посту главы МИД Германии. Но не партия, выдвинувшая его на этот пост, определяет внешнюю политику официального Берлина. Это прерогатива главы правительства - канцлера Ангелы Меркель (Angela Merkel).
"Политические внуки" Вилли Брандта
Хайко Мас, занимавший в предыдущем правительстве Меркель пост министра юстиции, сменил во главе внешнедипломатического ведомства социал-демократа Зигмара Габриэля (Sigmar Gabriel).
Как и многие другие социал-демократические политики, в числе которых - экс-глава германского МИДа и нынешний президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier), бывший канцлер ФРГ Герхард Шредер (Gerhard Schr?der), бывший председатель СДПГ Маттиас Платцек (Matthias Platzek), бывший уполномоченный по России Гернот Эрлер (Gernot Erler), Зигмар Габриэль относится к числу тех своих соратников по партии, которые называют себя "политическими внуками" Вилли Брандта (Willy Brand), приверженцами его "новой восточной политики" в отношении Москвы.
Их собственные политические убеждения и взгляды на Россию в немалой степени были сформированы комплексом немецкой вины за начатую Гитлером войну против СССР, биографиями собственных родителей и идеями послевоенного примирения.
Именно этими факторами, а еще - интересами германского бизнеса некоторые немецкие аналитики объясняют предложение Габриэля о частичной отмене санкций ЕС, введенных против Кремля за Крым и Донбасс, или слова Штайнмайера о "бряцанье оружием" и "боевых кличах" применительно к политике НАТО в отношении Москвы.
У Маса нет комплекса вины по отношению к России
Ни Габриэлю, ни Штайнмайеру не пришло бы в голову использовать в контексте германо-российских отношений слово "враждебность", как это сделал Мас. "Если Россия все больше определяет свою внешнюю политику как разграничивающую и даже враждебную по отношению ко многим на Западе, - комментировал нынешний глава германского МИДа демонстрацию Владимиром Путиным российского чудо-оружия, - то это меняет реалии нашей внешней политики".
Уже в день вступления в должность министра иностранных дел Мас четко расставил точки над "i", заявив, что пошел в политику, движимый не идеями Вилли Брандта, антивоенного или экологического движений, а "из-за Освенцима", то есть, из понимания немецкой ответственности за Холокост.
В отношении России он не испытывает ни комплекса вины, ни каких-либо трепетных чувств. Для Маса, судя по всему, важнее такие темы как права человека и соблюдение принципов правового государства, считает, в частности, ведущий эксперт по России Германского общества внешней политики (DGAP) Штефан Майстер (Stefan Meister).
На линии канцлера
В СДПГ еще есть "политические внуки" Вилли Брандта, но приходящее им на смену новое поколение социал-демократов настроено более прагматично, и в новую "новую восточную политику" они не верят.
"Ренессанс "восточной политики" сегодня обречен на провал уже хотя бы потому, - пишет в этой связи Der Tagesspiegel, - что в отличие от прежних времен в Кремле сейчас нет ни предсказуемого, ни надежного партнера".
Мас, правда, тоже выступает за диалог с Москвой, но не готов идти на уступки ей или либерализацию санкционного режима авансом. На проходившей в Торонто встрече министров иностранных дел стран G-7 он категорически высказался против возвращения России в эту группу ведущих держав мира. "Пока предпосылки для этого не созданы, - подчеркнул Мас. - Так что в настоящий момент это вообще не тема".
Вместе с Парижем Берлин сейчас ищет способ побудить Россию к диалогу о ситуации в Сирии. Хайко Мас, как и канцлер Меркель, занимает в этом вопросе довольно жесткую позицию, в качестве предварительного условия для начала переговоров требуя от Москвы "конструктивных предложений".
Не всем в СДПГ по душе позиция Маса, но и занимающий пост вице-канцлера Олаф Шольц (Olaf Scholz), и только что избранная новым председателем СДПГ Андреа Налес (Andrea Nahles) - на стороне министра иностранных дел. Россию следует критиковать, заявила Налес, "когда, например, она пользуется своим правом вето, чтобы блокировать расследование применения химического оружия (в Сирии - Ред.)".
"Северный поток - 2" - средство нажима на Кремль?
Есть ли у Берлина рычаги воздействия на Москву? Инструмент, способный побудить ее к конструктивному диалогу - будь то война в Сирии или конфликт на востоке Украины? В этой связи в Германии все чаще стала всплывать тема "Северного потока - 2", в реализации которого крайне заинтересованы "Газпром" и Кремль.
До недавних пор официальный Берлин называл этот проект сугубо коммерческим, теперь же признал и его политическое измерение. Ангела Меркель, в частности, заявила, что "Северный поток - 2" возможен только при условии сохранения украинского транзита российского газа в Европу. Такой же точки зрения придерживается и Хайко Мас. Но, может быть, украинский транзит - не единственное условие?
Когда Маса спросили в Торонто, готова ли Германия использовать газопроводный проект в качестве средства давления на Россию, он ответил уклончиво. "Северный поток - 2" хоть и коммерческий проект, но для его дальнейшего осуществления необходимы разрешения в соответствии с действующим законодательством, отметил Мас. "Многие разрешения уже даны, - добавил министр. - Но не все".
Следует заметить, что у немецкого правительства есть правовые инструменты, позволяющие не допускать реализацию тех или иных даже уже разрешенных сделок. Такой возможностью оно воспользовалось сравнительно недавно, когда один китайский инвестор собирался купить немецкий электротехнический завод Aixtron.
